Юри позвонил в три часа ночи. Трель телефона эхом разрезала толщу воздуха, в голове О Ён Су будто колокола «Вечерний звон» отыгрывали. Накануне вечером он напился и чертовски сильно подрался. Нет, эти ребята сначала просто попросили закурить, а потом придрались к его расовой принадлежности. Слово за слово, и поехало. Он вышел на улицу из бара, а они догнали его, и корейцу ничего не оставалось, кроме как набить им морду. Это получилось хорошо, но и ему самому неплохо досталось. Лицо ныло от боли: губа, разбитая лысым, снова кровоточила, а ранка на брови пощипывала, будто прижгли солью.
О Су поднялся и пошёл на звук терзающего пустоту телефона. Тот был установлен на первом этаже у лестницы. О Су спустился, массируя рукой ноющую шею. Он был, мягко говоря, не в настроении сейчас общаться с друзьями, даже с такими близкими, как Юри.
Они познакомились больше года назад в казино, который принадлежал Ван Яо. О Су тогда только приехал в Штаты. По правде сказать, то был его первый вечер здесь, а он тогда уже успел вляпаться в очередную авантюру. Что тут можно сказать, некоторые люди созданы для такой жизни. Рождаются такими. Юри работал на Ван Яо, был начальником Службы Безопасности, и когда О Су выиграл у казино больше двухсот тысяч долларов меньше, чем за час, заинтересовался им. Потерять интерес не может до сих пор.
За прошедшие полтора года О Су стал едва ли не членом «Триады». Он то и дело выполняет поручения Ван Яо, принося немалый доход группировке. Сам Ван Яо относиться к О Су как к другу, хотя не скрывает своих мыслей по поводу дифференциации их положений в столь хитрой структуре как «Триада».
- Помни, где твой место, О Су, - любит говорить он, - Помни, кто я, а кто ты.
-  Я помню, помню, - отшучивается Ён Су.
С Юри они более близки. Он далеко не последний человек в группировке, и имеет право на своё слово, как правая рука одного из лидеров, на собраниях, разумеется, когда он с Ван Яо. А тот в свою очередь, прислушивается к прозорливому и неуместно внимательному другу.
Юри Данго не имел привычки звонить так поздно, хотя его должность подразумевала и не такие поступки. 
- И тебе доброе утро, засранец… - уныло протянул О Су, упираясь головой в стену, зевая и продолжая дремать.
- Не время сейчас ёрничать, - как отрезали на том конце, - Я подъезжаю. Собирайся и жди меня у выхода. Дело срочное. По дороге всё расскажу. – разговор прервали частые гудки.
О Су уставился на белую, сделанную из пластика, телефонную трубку. Что такое?

… Через двадцать с лишним минут О Су удобно устроился на переднем сидении Фольцвагена,  и как только он захлопнул дверь, машина тронулась и быстро помчалась по трассе куда-то в город. Юри выглядел злым, обеспокоенным, будто что-то дрянное произошло у самой верхушки «Триады». Он так не любил проблемы группировки, поскольку их проблемы были одновременно и его проблемами. В машине пахло мятой и сигаретным дымом, - так часто Юри курил очень редко, - и это насторожило О Су. Он хотел подшутить над другом, но оценив атмосферу, царившую вокруг, его настроение шутника улетучилось в неизвестном направлении.
- Что случилось? – спросил О Су осторожно, будто боялся спугнуть. Он привык теперь говорить на китайском, иногда на японском языках. На родном корейском он с удовольствием трещит только с Тэ Джуном, (который остался в Корее), когда ему удаётся наладить с ним телефонную связь. Но китайский теперь стал неотъемлемой частью его жизни, и он был безумно рад, что владел им. – Не молчи только. Меня пугают твои злые глаза.
Юри нервно барабанил пальцами по рулю и продолжал смотреть в пустоту. Снег снаружи валил, будто кто-то наверху забыл закрутить вентиль. Внутри сохранялась просто мертвая тишина.
- Я не могу. Не потому что не должен, а потому что слова не идут. В любом случае, я хочу, чтобы ты знал: я не причастен к этому. Клянусь тебе. Я тут ни при чем. Я сам узнал только с час назад, когда Ван Яо позвонил. Он тоже не в духе. Даже хуже, чем я. Это всё Лин Ю Чун.
О Су удивленно осмотрел друга:
- Да, что, чёрт возьми, произошло? – он повысил голос, и это заставило Юри затормозить. Время позднее и на дороге они, похоже, были одни.
- Он забрал Саори Танако из «чайного домика». Он забрал её, понимаешь, что это значит?
О Су застыл. Конечно, он понимал значение этого действия. Один раз её уже забрали, вот так. Забрали из дома, когда её муж задолжал Лин Ю Чуну больше миллиона долларов. Забрали  и отдали в бордель, где она должна была отработать долг своего мужа.
Злость на Ю Чуна, отчаяние, и чувство слабости, что он не уберёг Саори вот-вот, казалось, взорвутся в Ён Су. Он вжался в сидение и побледнел. Ему перестало хватать воздуха и он, как ошпаренный выскочил из машины. Жадно хватая ртом холодный зимний воздух, он задыхался. Её забрали не просто так. Лидеру отдела убийств что-то было нужно, нужно от О Су. Воздух густой и холодный впился в горло и кореец закашлялся. Он не думал, что ему ещё может быть больно.
- Он хочет видеть тебя. Лин Ю Чун.

… Остаётся только удивляться, насколько быстро люди привыкают к роскоши. Дорогая мебель в кабинете лидера отдела убийств просто кричала об этом. Кресла и красного дерева, обитые дорогой кожей, лакированный стол, и огромное окно, открывающее за своей холодной гладью окутанный снегом Нью-Йорк. Дорогие картины и даже камин. А сам лидер сидел за столом, погруженный в документы. Сигара, кубинская, лениво дымилась в его пальцах. Полнейшая гармония, и ни одна мышца на его лице не выдавала эмоций.
О Су влетел в кабинет, внося дисгармонию в пространство, как ураган, меняет идиллию. Он яростно распахнул тяжёлые дубовые двери и буквально подлетел к Лин Ю Чуну. Юри Данго семенил за ним, желая остановить друга, пока не поздно.
- Где она? – прогремел О Су, тяжело дыша, и едва ли скрывая свою боль и злость. – Где? – кричал он.
Лин Ю Чун словно не обращал на него внимания, продолжал читать документы, подсунутые секретаршей. Он бы рад был пойти отдыхать, но куда уж ему? Дела сами собой не сделаются.
- Сядь, - приказал он корейцу, выпуская клубы дыма из носа. – С ней всё хорошо. Пока.
О Су нервно провел рукой по волосам и сжал губы. От страха за жизнь Саори он вот-вот заплачет.
- Я понимаю, ты хочешь вернуть её себе, – продолжал между тем лидер. – Но… - он затянулся сигарой, - видишь ли, - выдохнул, - Я счёл, что это подходящий мотив для тебя, если твоя женщина побудет немного в моём распоряжении. Чем быстрее ты выполнишь моё поручение, тем быстрее получишь свою шлюху назад. Видишь, я упростил задачу. А то пришлось бы сейчас пускаться в долгие объяснения и уговоры. Ты упрямый ублюдок, О Су,  я знаю, – он рассмеялся, а О Су продолжал тяжело дышать, со злобой пялиться в, отныне, своего врага.
- Чего ты хочешь? – прошипел кореец, прикрывая глаза, наполняющиеся слезами. Как же ему было страшно за эту женщину…
- Всё просто, О Су, я всё придумал за тебя. У заместителя мэра есть на меня и моих людей компромат. Не мелочь, какая-нибудь, ты же понимаешь, что я  не пошёл бы на такое, из-за какой-то там мелочи. У него на меня есть весомый компромат, и я не хочу пойти на дно из-за ставшей известной заместителю мэра, сделке по продаже оружия мексиканцам. Я понятия не имею, как он узнал. Возможно, давно точит зуб; не исключаю, что у меня в отделе есть крот, разнюхивающий для него, но я хочу, чтобы все документы, которые он имеет против меня, оказались у меня на столе. Чем быстрее, тем лучше.
Лин Ю швырнул через весь стол фотографию. О Су взял её в руки и стал разглядывать. Обычная молодая девчонка, смеющаяся фотографу в объектив. Симпатичная, молодая девочка.
- Это его благоверная. Я хочу, чтобы ты похитил её, а в качестве выкупа затребовал у Дэвида компромат. Принесешь мне документы – получишь назад свою японочку. Идёт?
- Идёт, - сухо ответил кореец и, поднявшись с места, покинул кабинет.